Доедать не обязательно - Ольга Юрьевна Овчинникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так где же ты, сучий потрох, где?
Она прощупала каждый сантиметр куртки и наткнулась на него сквозь ткань в районе внутреннего кармана, – да, именно сюда она переложила свою добычу, благополучно про это забыв. Едва не разорвав подкладку, Зойка запустила туда дрожащую руку и вытащила свою будущую вожделенную дозу наружу, – тускло блеснув, красный глаз на шнурке закачался, затикал маятником.
Осторожно выйдя в коридор, осмотревшись, Зойка вплотную подошла к двери напротив и приложилась к ней ухом. Тишина. Она наклонилась, зыркнула в замочную скважину и ткнула туда ключом, – увы, витиеватые выемки и выпуклости не подошли к отверстию совершенно. Раздражённо вскрикнув, Зойка ушла к себе, хлопнув дверью так, что по коридору разнёсся гул.
В который раз пробежав на трясущихся ногах от стены к стене, она рухнула на кровать, схватила пачку с сигаретами, выудила оттуда последнюю, прикурила и затянулась так крепко, что тут же закашлялась в тошнотворном приступе, – только пепел посыпался. Отдышавшись, она торопливо всосала сизый дым ещё раз и, раззявив пустую пачку пошире, ткнула туда бычок. Бездумно сунула его под подушку.
Итак, ключ.
Продать? И так, и эдак она принялась крутить его, отыскивая оттиск, говорящий о том, из чего сделан этот реалистичный глаз, разглядывающий в упор, – иными словами, пытаясь угадать, сколько можно запросить за эту вещицу денег. В конце концов, нарисовав в уме сумму с несколькими нулями, она уже было захотела бежать на улицу, чтобы успеть до закрытия ломбарда, но, опасаясь, что опять затеряет ценную находку, решила напялить её на шею.
Ремешок оказался мал.
Недолго думая, Зойка подошла к окну и разрезала его маленькими ножницами, лежавшими на подоконнике. Затем надела ключик на шею, связала кончики в узел, проверила, дёрнув пальцем, – получилось отлично, просто прекрасно.
В этот самый момент глаз на подвеске моргнул – и раз… И два… Зойка шарахнулась вбок, точно ошпаренная, и по телу пробежала волна первобытного страха.
И три…
Она зажмурилась – на секунду, – и ткнулась носом во что-то жёсткое. Потрясённой Зойке предстало видение возникшего из ниоткуда Дракона. Красный, огромный, он шумно втянул в себя запах перегара и кислого пота, которым разило Зойкино испитое тело, и пространство затрепетало от раскатистого тихого рыка, напоминающего мурлыканье крупной кошки. Янтарные глаза сощурились, налились кровью, и со следующим вдохом в его ноздри хлынул дух источаемого адреналина. Из пасти просочилась струйка слюны и скользкой сосулькой капнула Зойке на ноги.
Она попятилась, упёрлась задом в подоконник и на миг оцепенела. Затем вцепилась бешено трясущимися пальцами в крепко затянутый узел, но не тут-то было.
– Забери, забери!
Кожаный шнурок начал ужиматься, подтягивая ключ под горло. Бархатно-грозный рычащий гул разорвал пространство повторно:
– Р-р-р!
Мелко задрожала лампочка под потолком.
– Не-е-ет… – прохрипела Зойка, подпихивая пальцы под удавку, которая врезалась в кожу.
Дракон изогнул шею, приблизил морду ближе, и его чешуя заиграла оттенками алого, словно из-под земли на поверхность попёрла вулканическая лава.
Ремешок сдавил шею так, что Зойкино лицо налилось пунцовым, глаза полезли из орбит, и, уже теряя сознание, она нащупала ножницы. Схватив их, она кое-как подтиснулась кончиком под тугую удавку и в несколько движений пережевала её. Истошно кашляя и сжимая ключ в кулаке, Зойка в изнеможении повалилась на подоконник, затем обернулась и уставилась на драконью морду.
– Это? – она вытянула вбок дрожащую руку с ключом. – Тебе нужно это?
Дракон уставился на её кулак. Пару раз поводив им и заметив, что чудовище, будто привязанное, следит именно за ключом, Зойка зыркнула на открытую форточку, злобно крикнула:
– Держи, тварь! – и с размаху выкинула его в окно.
Дракон хрюкнул, раззявил пасть, и оттуда пыхнуло пламя.
По другую сторону двери от замочной скважины с криком отпала Грымза, – сломя голову, теряя тапки, ломонулась по коридору и вниз по лестнице, сшибая всех на своём пути и отчаянно голося:
– Драко-о-он! Драко-о-он!
Как и почему в общежитии начался пожар – для обывателей осталось загадкой. Из-за выбитых стёкол и сквозняка огонь разгорелся молниеносно, и всех в срочном порядке эвакуировали: люди в панике – кто в чём – быстро заполонили тесный дворик.
Спустя пять минут, вереща сиреной, одна за другой подъехали машины, окружили дом и пожарные раскатали, подтаскивая к подъезду, шланги. Автоподъёмник выпростал коленчатые аутригеры, и прямо к окну угловой комнаты, откуда плевалось, бушуя, пламя, оперативно выросла телескопическая подъёмная стрела с люлькой, после чего комната была тщательно залита ледяной водой из брандспойта. Остальные пожарные поднялись с рукавами по лестнице и взломали дверь.
Обгоревший труп Зойки, лежащий у окна, обнаружили сразу, – врачи скорой констатировали смерть.
Сама комната представляла собой трагическое и беспощадное зрелище: потолок в саже, стены покрыты клочьями полуобгоревших, отставших обоев; покрашенный краской пол вспучен пузырями, залит водой и покрыт хрустящей под ногами крошкой; кровать – с обугленной подушкой и постельным тряпьём.
Да, причиной возгорания могла быть и непотушенная сигарета, и неисправная проводка, проложенная абы как, – древнее, рассыпающееся здание давно просилось под снос. Но когда бомж, которого Соня видела в ментовке, сказал про Дракона, вылетевшего из окна, внутри у неё всё захолодело.
До общаги она добралась ближе к ночи – спасибо двум легковушкам, пойманным на дороге и ещё рюкзаку, благодаря которому её приняли за автостопщицу и даже не заикнулись про деньги.
Во дворе стояли с мигалками машины скорой, в доме хлопали рамы, открываемые для проветривания, плакали дети; мужики тащили набрякший водой, скрученный рулоном ковёр.
Люди сновали, курили, разговаривали друг с другом, и тут Соня заметила Грымзу, выплывающую необъятной баржой из-за угла. Хмельная, в полурасстёгнутом рваном халате, с бутылкой водки в руке, она остановилась и завопила:
– Я видела его! Говорю же – там был Дракон! Почему мне никто не верит? – она хорошо глотнула из горлышка и, безобразно икнув, загоготала.
Затем швырнула полупустую бутылку в машину скорой – не попала – и пошла обходить общагу кругом, кажется, не в первый раз. Из машины вышел большой санитар, – хлопнул дверью, засучил рукава, двинулся вслед за ней. Соня мышкой юркнула в подъезд. Там витал остаточный сизый дым и въедливый запах гари, который добавил в облупленную штукатурку желчи – в каждую выбоину и щель. Заплёванные ступеньки были запачканы жирной землёй, – видимо, наследили и жильцы, в панике выбегающие наружу, и пожарные, которые в полной экипировке поднимались наверх. На ступеньках валялись мятые газеты, тряпки, одиночные шлёпанцы, растоптанные игрушки. Хлопали двери, впуская и выпуская людей, шныряющих челноками. Многие с сумками и детьми уходили, чтобы переночевать где-то ещё.
Когда Соня с трудом, останавливаясь на каждом пролёте, поднялась на свой этаж, глаза уже слезились от дыма. В конце коридора, по которому взад-вперёд сновали женщины, её ждала закопчённая, раскуроченная соседская дверь напротив. Внутри орудовали люди в форме, увидев которых, Соня быстро просочилась к себе, поставила на пол рюкзак и сползла по стенке, – шрамы, оставшиеся от наручников заныли, кожу стянуло.
Пожар… Не то, чтобы ей было жаль Зойку, с которой вдобавок пришлось пообщаться в дурке, – совсем не жаль. Но те воспоминания – о грязных унитазах, без перегородок и дверей; жёсткий распорядок дня; уколы, доводящие до состояния овоща и, собственно, пропажа дорогого ключа, – всё нахлынуло разом, словно полноводные сели, несущие брёвна, камни и жидкую грязь. Она приложила ладонь к сердцу и ощутила его толчки. Затем нащупала в кармане таблетки, которые пора было принимать, вытащила… И сунула их обратно.
Из комнаты напротив вышли; раздался хриплый мужицкий говор, – его обладатель потопал по коридору, беседуя по телефону. Соня тихонько приникла ухом к двери.
– Нет, у кровати розетки нет… Работаем…
Шаги стихли.
Глава 55
Начни не с первой ноты – с тишины,
Которая предшествовала ноте…
(Лариса Миллер).
Спустя минуту Соня, зажав под мышкой спальник, уже бежала к пещере. Полуночный город и окрестности окутала чёрная мгла, так что у реки и карьера двигаться оставалось только на ощупь. Соня долго брела вдоль берега, угадывая
